Скорая sex помощь

18 серия

Ноябрь 2007г. — май 2008г.

В ролях:

Ирина — я, девушка Алексея

Юрка — «Лош@рик!», мой бывший парень

Алексей — мой парень

Екатерина Гусева — медсестра

Константин Хабенский — хирург

Дмитрий Дюжев — охранник для Алексея

Сергей Безруков — охранник для меня

Владислав Галкин — врач «скорой помощи»

Ярослав Бойко — хирург

Немного приоткрыв глаза, Алексей увидел, как все предметы находившиеся в комнате начинали обретать свои цвета. Он нежно прижался к моему телу и натянул одеяло. Было немного прохладно, ведь из открытой форточке веяло прохладой и утренней свежестью, но вставать Лёшке упорно не хотелось. Он смотрел на меня, как я сладко спала, и понимал, что счастлив. У него было всё, чего он хотел: хорошая работа, квартира в Ангарске и девушка, которую он любил больше жизни.

После утреннего секса, мы собирались в гости к нашим друзьям — Люде и Андрею на Средний. Был выходной июльский день. Спустились на лифте. На мне были розовые штаны, тонкая шёлковая розовая кофточка и конечно чёрные очки, а Лёшка в светло-голубых джинсах и белой рубашке. На улице стояла наша машина — белая «Хонда». Где-то в 18:00 мы выехали. Как говориться, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! На улице был сильный туман.

 — Ничего себе туман. Видимость 180 метров, — говорил Лёшка и напряжённо вглядывался в дорогу.

Пока ехали, разговаривали о чём-то весёлом и слушали музыку. Мы проезжали уже Усолье-Сибирское. Ехали примерно на скорости 180 км в час, и вдруг так случилось, что выезжавший из-за поворота КАМАЗ не заметил из-за плохой видимости нашу машину и выехал на встречную полосу. Наша «Хонда» с огромной силой врезался в бок КАМАЗа. Через пару секунд Алексей уже выбирался из машины, у него была ранена левая рука, и белая рубашка уже была в крови. Он подошёл ко мне, но я была без сознания. Взглянув на машину, он понял, что она явно не сможет ехать, вокруг валялись осколки от разбитых фар. Он был просто в шоке и не знал что делать. Проверив у меня пульс, взял меня на руки и пошёл вдоль дороги, надеялся, что кто-то поможет. От шока и волнения он совсем забыл, что можно было позвонить в «скорую». Но как специально по вызову подъехала «скорая» и забрала нас.

Я очнулась, уже находясь в больнице. Ужасно болела голова, и я с трудом вспоминала, как начиналось утро. Рядом со мной не было Алексея, а были два врача, как они представились: Владислав и Ярослав. Измерив мне, давление Влад готовил укол. Мне было противно, но и одновременно приятно, когда он делал укол. Потом они говорили между собой, и я снова увидела, как теперь Ярослав готовил укол — в шприце смешивал разные лекарства.

 — Нет, не надо больше, — со страхом и отвращением сказала я.

 — Успокойся. Это надо. Это же быстро. Ты должна потерпеть, — пытался убедить Ярослав. Но я лишь сильно разозлилась и не подпускала его к себе. Тогда ему пришёл на помощь Влад и насильно меня держал. Ощущение, которое я испытала, было приятное, но с ненавистью и отвращением, наверное, это сравнимо, если смешать белую краску с чёрной. После у меня забрали сотовый телефон и отвели в палату (как окажется потом, и Лёшку оставят без связи).

Екатерина Гусева увела Алексея совсем в другое место, они долго шли по коридору, поднимались на лифте и снова шли. Они зашли в кабинет. Катя, одевая резиновые перчатки строго сказала:

 — Сними рубашку.

Окровавленными руками он снял уже испачканную кровью рубашку. Рана болела, но Алексей ничего не боялся, он думал только обо мне и переживал за меня. Он был серьёзен и говорил только по делу. Катя бесцеремонно и хладнокровно перебинтовала рану на его левой руке. Больше она не обнаружила у него повреждений. Он спокойно сидел на кушетке, находясь ещё в шоковом состоянии, вспоминал об аварии — всё было, как в замедленной съёмке, ему казалось, что время тянулось бесконечно долго. Алексей только на половину был в реальности. А когда он услышал знакомый звук, как у ампулы отломили верх стекла, то он очнулся от воспоминаний и взглянул на всё вокруг с другими чувствами: обстановка навеивала страх, а когда он понял, что сейчас его ждёт укол, то он запаниковал:

 — Зачем это? — его глазки с диким страхом, как у ребёнка, смотрели на приближающуюся Катю, и он ждал свою участь. Понимал, что она врач и делала то, что надо, ведь спасать людей — это её работа, но в этот момент ему было очень страшно, словно он один и сам за себя.

Она видела его милым и беззащитным, Кате это безумно нравилось, и она невольно изменилась: грубость, и жестокость характера мгновенно исчезли. Она взяла его за руку и, наклонившись, нежно шепнула ему на ушко:

 — Тише, не бойся. Это обезболивающее. Я не сделаю тебе больно, — понимала, что он неадекватен — на него психологически повлияла авария.

От её слов и прикосновений Алексей почувствовал, как резко появилось в сердце обжигающее тепло, смешенное со страхом, и мгновенными импульсами распространилось по всему телу, и внизу живота он почувствовал необъяснимые приятные чувства. Спокойным и расслабленным взглядом, уходящим далеко в своё подсознание, он смотрел в глаза Кати. Сжал в своей руке, её руку в резиновой перчатке — эти ощущения снова напомнили ему, что он в больнице.

 — Будешь себя хорошо вести, быстрее вернёшься к Ирине, — она смотрела ему в глаза и улыбалась. — Тебе лучше лечь.

Он послушно это сделал, верил Кате, но и подумать тогда не мог, что она обманула его доверие. И он это понял, когда его со страшной силой клонило в сон, но было поздно.

Снова в мою палату зашёл силуэт в белом халате — это был Ярослав. Я вздрогнула от предчувствия неприятных ощущений.

 — Ну что такое? Успокойся, я не буду делать тебе больно, — он мило улыбнулся, подходя ко мне. Его слова мгновенно растворили мой непонятный страх. Он нежно расстегнул мою кофточку, сам разделся. Я понимала, что сейчас будет секс и я, сопротивляясь, грубо сказала:

 — Не хочу.

 — Тише. Не бойся ничего, всё будет нежно. Я осторожно, доверься мне, — шептал мне на ушко. Я чувствовала его тёплое дыхание. Его слова успокаивали меня. Всего лишь слова, но они очень многое значили для меня. Но их оказалось всё равно мало, для того, чтобы я согласилась с ним, и снова закапризничала:

 — Нет, не буду, уйди от меня. Фу, это противно.

Он обнял меня и пытался руками залезть под мою кофточку.

 — Я медленно войду в тебя, побуду внутри тебя минут пять и всё. Расслабься, — успокаивал меня. Его голос звучал монотонно и тихо, без эмоций, словно усыплял.

 — Нет, никакого секса, — я встала с кровати и подошла к окну. — Ты понял, ничего не будет, — решительно и уверенно в своих словах с раздражением говорила я.

Он подошёл ко мне и обнял сзади.

 — Тих, тих, тих, тихо, успокойся, — он это говорил с очень таким нежным и душевным чувством, словно ему самому нравилось, что он делал. Может быть, у него и был страх, то только за меня.

Мгновенно в моём сердце произошёл взрыв, в котором присутствовали разные не совместимые чувства: внутренний жар, холодок страха, немного волнения и в голове всё плыло и ехало куда-то, странный шум и гул раздавались в голове. Я резко повернулась к нему, для меня было важно поймать в этот момент его взгляд, увидеть и разгадать в его голубых глазах что-то новое и загадочное.

 — Всё будет хорошо. Тише, — он говорил нежно и снова как бы усыплял. Он смотрел мне в глаза, и его взгляд был серьёзным и одновременно нежным, проникающим в глубину моей души, и уже под кайфом наслаждения, словно пьяный взгляд. Один лишь взгляд околдовывал меня, его взгляд был серьёзно-таинственный,... как у настоящего врача, когда видишь только глаза. Его слова окончательно успокоили меня, расслабили до состояния слабого контроля над своими действиями, помутнили мой разум и даже возбудили.

Он целовал меня в губы — нежно прикасаясь своими губами к моим. Я нежно царапала ему спину, и он, возбуждаясь, стонал. От этого я чувствовала приятный холодок, который спускался вниз живота, и мне становилось хорошо. Он целовал мои плечи, и потом ласкал груди.

 — Мне уже жарко. Я не могу уже больше, — он с трудом сдерживал свои зверские желания. Спустил вниз мои розовые брюки, нежно проводил рукой по трусикам и чувствовал пальцами влажный клитор, от этого его член всё больше набухал и был готов к работе в любую минуту. Он закрывал глаза и представлял, как входит в меня. Я послушно сняла с себя всё, только в голове ещё боролся разум с туманом кайфа. Как и обещал он вошёл в меня сначала чуть-чуть, создавая этим ещё более дикое желание для нас обоих, а потом всё глубже и глубже. Я чувствовала наслаждение.

Во время секса я снова начала сопротивляться и говорила:

 — Я ничего не хочу, я передумала.

Он склонился ко мне, мы смотрели друг другу в глаза. Он нежно и ласково сказал:

 — Успокойся, тише, — пальцем провёл по моим губам. В моём сердце вдруг вспыхнуло приятно-колющее тепло и резко ушло вниз живота, тело невольно расслабилось и стало тяжёлым. А потом он поцеловал меня в губы и продолжил. От возбуждения я кусала свои губы.

Когда всё закончилось, и Ярослав оделся, то зашли ещё два человека: Владислав и Сергей — мой охранник. Они быстро разделись. Я не хотела ничего и поэтому сопротивлялась, но меня держал Ярослав, а Влад грубо вошёл в меня, и я почувствовала боль. Весь этот кошмар длился долго. Я кричала и плакала, но всё было бесполезно, они как дикие звери насиловали меня. Мне было ужасно противно, но я ничего не могла поделать, мужские руки меня держали так сильно, что казалось, останутся синяки.

Проснулся Алексей здесь же, но в одних трусах и прикованный к кровати стальными наручниками. Находясь ещё в сонном состоянии, он подумал: «Очередной Иркин рассказ, ничем не отличающийся от других». Но потом понял, что он не читает, а находится здесь, и вот тогда ему стало жутко. Он не знал, сколько времени провёл во сне, но явно дело шло к вечеру. Он пытался освободиться, но не получалось. И вдруг неожиданно зашла Екатерина — белые туфли на шпильках, чёрные чулки обтягивали её стройные ножки, белый короткий халатик подчёркивал стройную фигуру, а через него просвечивал чёрный кружевной лифчик на её хрупком теле, красивый макияж. Просто красавица! Алексей неподвижно смотрел на неё, учащенно дышал, на лбу появились капельки пота после неудачной попытки освободиться. Но когда он увидел в её руках маленький железный поднос, а на нём лежал шприц и ампула, то его сердце заколотилось ещё сильнее, резкий выброс адреналина в кровь. Она шла к нему медленной походкой через весь кабинет. Он не знал, что делать и для начала вежливо спросил:

 — Что ты со мной собираешься делать? Где Ира?

Она стояла рядом и хладнокровно готовила укол, словно не слышала его. Тогда он уже с волнением и очень серьёзно спросил:

 — Что здесь происходит? Объясни мне, почему я прикован?

Катя повернулась к Алексею, но он не давал ей вколоть ему лекарство — сопротивлялся.

 — Покажи ампулу, я хочу знать, что это, — он боялся за себя. В его глазах заблестела злость, но он всё же оставался спокойным и не кричал.

И тогда она, разозлившись, грубо крикнула на него со злым бесчувственным видом:

 — Хватит. Будешь дёргаться, я охрану позову, — её глаза гневно сверкнули.

Он резко замолчал и замер, словно забился в угол, как маленький ребёнок, наказанный родителями. Он видел в ней только жестокость, а ему так не хватало от неё простого понимания. Его глаза были полны слёз, тихой обиды и душевной боли. Грустным взглядом он смотрел на Катю, как она делала укол, а он оставался невозмутимым, но его очень тревожило, что на этот раз текло в его крови. В Кате снова быстро сменились чувства жестокости на нежные чувства любви, ей нравилось видеть, как он пытался сопротивляться, видеть в нём слабость — это заводило её. Она чувствовала сердцем его переживания. Сняв резиновые перчатки, нежно обняла его лицо руками и сочувственно сказала:

 — Ну что такое? Маленький мой, всё хорошо, успокойся.

 — За что ты меня так мучаешь? — спросил убитым голосом.

 — Ну, всё тихо, тихо, — нежно шептала она и ей стало так хорошо в душе, что не смогла сдержаться и очень нежно и осторожно начала целовала его в губы. Лёшка растаял в её нежном поцелуе. И снова резко появившееся тепло согревало его тело изнутри — сильно расслабили её слова. Он почувствовал защиту. Теперь она была своей противоположностью и такой она всё больше и больше нравилась Алексею. Она освободила его, и он даже не пытался убежать, был нежным и пушистым, и они слились в объятьях. Алексей останавливал себя на мыслях, что и зачем он делал, вспоминал обо мне, но смутно. Его разум был под властью лекарств и ужасного желания секса, ему даже казалось, что это я.

Рано утром второго дня Лёшку разбудил мужской грубый голос, принадлежавший, скорее всего охраннику, дежурившему возле комнаты Алексея. Он разговаривал с девушкой, а потом открылась дверь, и вошёл серьёзный Дмитрий Дюжев. На нём была белая рубашка, галстук, чёрные брюки и в кобуре сверкал чёрный пистолет. Ему не хватало только чёрных очков, чтобы выглядеть как крутой охранник в боевике. Деловым тоном он приказал:

 — Одевайся.

Лёшка, медленно натягивая джинсы, думал о том, что здесь происходило.

 — Поторапливайся. Тебя ждут, — недовольно сказал охранник, поглядывая на грустного Алексея.

Надевая часы, подаренные дедом, Лёшка посмотрел на табло — время 7: 00 утра. Одел тапочки, которые вчера вечером дала Катя, и надел другую новую белую рубашку, но не успел застегнуть — раздался вновь строгий голос охранника:

 — Всё пошли.

Выйдя из комнаты, они спустились на первый этаж. Его вели в неизвестном направлении. Он с тревогой думал обо мне, было море вопросов, но он не решался их задавать этому человеку, потому что не хотел нарываться на неприятности, видя, насколько охранник серьёзен. И продолжал терпеливо ждать подходящего момента. В сопровождении Дмитрия Алексей шагнул к двери. Дима постучал в неё и, впустив Лёшку, закрыл за ним дверь.

В небольшом квадратном кабинете напротив двери было два окна на всю стену, на окнах решётки. Возле окон стояло большое медицинское кресло с кучей оборудования. С правой стороны от двери стоял шкафчик с лекарствами, а с левой стороны стоял стол, на нём был компьютер с жидкокристаллическим монитором. За столом в белом халате сидела молодая девушка — это была Катя. Она выглядела очень серьёзно, как показалось ему, но всё же подняла на него добрый взгляд и по-деловому сказала:

 — Садитесь, — она указала глазами на стул.

 — Почему на Вы? — спросил он, но она промолчала. Может, она хотела забыть, что они знакомы, или, что было между ними? Он сел напротив Кати. Чувствовал себя спокойно, но внутри появлялось волнение, ведь обстановка была новой для него и серьёзной.

 — Фамилия, имя, отчество? — спросила она, посмотрев на Алексея. В её взгляде не было жестокости, как вчера, она была занята важным делом — Алексеем. Она знала про него только имя, но этого было не достаточно.

 — Семерных Алексей Викторович.

Она стала деловито набирать на клавиатуре, а потом так же коротко спросила:

 — Дата рождения?

 — Четвёртое ноября восемьдесят второго года, — спокойно сказал он, но после короткой паузы добавил, — тысяча девятисотого естественно, — Лёша немного улыбнулся.

Однако, Катя ни как не отреагировала и продолжила печатать. Когда она ввела эти данные в базу, то на мониторе появились все необходимые сведения об Алексее. Она быстро просматривала информацию. В это время он смотрел то на Катю, то на обстановку вокруг. Стоило приглядеться к креслу, как страх перед неизвестным начинал пробираться в его душу. Он думал и пытался сам ответить на свои вопросы, но его мозг ещё спал. «И, правда, эти сволочи не дали мне выспаться, — недовольно думал он, сладко зевая». Не отрывая глаз от компьютера и думая о чём-то своём, Катя сказала голосом врача:

 — Снимите рубашку и садитесь в кресло.

Так как его рубашка так и не была застёгнута, он быстро её снял, повесил на стул, на его шеи была цепочка с медальоном знака зодиака скорпион, и нерешительными шагами приблизился к креслу. Ещё несколько минут Катя сидела за столом и что-то писала с деловым видом на чистом листке бумаги формата А4, оставив, продолжая скучать Алексея, сидевшего уже в кресле. Было идеально тихо за исключение гудения системного блока компьютера и шариковой ручки, которой писала Катя. Лёша слышал, как маленький шарик от ручки скользил по листочку на твёрдой поверхности стола. Решившись, он вежливо сказал:

 — Катя, у меня к тебе несколько вопросов.

 — Ни сейчас, мне некогда. И ничего там, пожалуйста, не трогайте. Посидите спокойно, — её голос звучал жестко, чем-то походил на мой.

Внешне Алексей выглядел спокойно, но его глаза, как двери во внутренний мир человека, говорили, что он был серьёзен, немного напуган, чем-то встревожен и ещё было странное смешанное чувство, которое он не мог объяснить себе. Наверное, он мучился от жуткого любопытства, что же его ожидало. А может быть, ему было страшно от предстоящей боли, как ребёнку на приёме у стоматолога? Ведь в душе Алексей и был ребёнком. В эти минуты он забыл про меня, для него перестал существовать тот мир, что за окнами. Только этот кабинет значил для него всё: весь мир, вселенную. Он пытался рассмотреть аппаратуру. Неожиданно Екатерина встала из-за стола, он резко перевёл взгляд на неё. Она молча подошла к нему, с маленького железного столика взяла резиновые перчатки и одела их. Лёшкино дыхание становилось быстрей, он заметил, как сильно начали меняться его чувства. Он напряжённо наблюдал за действиями Кати, как она достала что-то похожее на кислородную маску, с трубкой ведущей к баллону. Его глаза наполнялись страхом, но не ужаса, а чего-то таинственного и завораживающего. В душе копился страх оттого, что он не понимал происходящее и не знал какими ощущениями, будет сопровождаться эта процедура. «Что это? И зачем? — кружилось в его голове». Во всю мощь в его душе бушевали острые ощущения. Волнение страха подходило к горлу и словно не давало ничего сказать. Ему начали нравиться эти чувства, он даже не хотел сопротивляться своему страху, который уже сковывал его тело. Он чувствовал слабость перед Катей. Все эти чувства, сливаясь воедино, и рождали, то непонятное чувство в его душе. Это было неземное волнение, оно и помутнило его разум, ведь в каждом чувстве есть волнение. Оно нарастало, подобно желанию секса.

 — Что будешь делать со мной? — его голос звучал мягко, как у парня во время секса.

 — Я сделаю вам небольшую процедуру, которая называется... — протянуто сказала последнее слово, так как не ожидала, что в этот момент на столе зазвенит её телефон. Она положила прибор на место и, недоговорив с Алексеем, подошла к телефону.

 — Катя, у нас тут парень на операционном столе, ему нужна кровь, а в холодильниках нет, — раздавался в трубке озабоченный голос Константина. — Какая группа у твоего пациента?

Она серьёзным видов взглянула в компьютер и сказала ему группу.

 — То, что надо! Бери его и бегом ко мне.

Алексей не слышал с кем, и о чём разговаривала она, но пытался прислушаться.

Катя отключила связь и, держа телефон ещё в руках, спокойным вежливым тоном обратилась к Алексею:

 — Пойдёмте со мной.

Тело ныло и просило ещё, больше волнения, не останавливаться, но чувства слабели, словно его обломали, как мужчину готового к сексу. Алексею не дали насладиться чувствами, которые мучили его. Он хотел надеть рубашку, но Катя остановила его:

 — Не надо, оставьте здесь.

Они вышли из кабинета, к ним присоединился охранник и они пошли по коридору. Белые стены, высокие потолки давили на его настроение. Гулким звоном отдавались шаги идущей в туфлях Екатерины. Алексей не успел ничего понять, и вот снова его куда-то вели. Он не задавал вопросов, скоро сам всё увидит, ему понравилась волнующая неизвестность. Они уже поднимались на лифте. Ему не нравилось и даже немного злило, что им надо было куда-то идти, он бы с удовольствием вернулся назад. Это как ощущение, когда смотришь интересный фильм, а на самом интересном месте вырубают свет. Чувство сосредоточенного волнения в спокойно развивающейся ситуации, сменилось волной новых стремительно быстро меняющихся чувств: страха, серьёзности, волнения... Но он не успевал сосредоточиться на чувствах, чтобы получить удовольствие. У него от страха «горело» сердце, серьёзные глаза смотрели на врачей, волнение заглушало многие звуки и мешало сосредоточиться.

Катя передала Алексея чужому человеку, он не знал, что это Костя. Они зашли в какое-то большое помещение — это была операционная. Лёшка впервые оказался здесь. Он почувствовал холодок по телу, все чувства в раз замерли. Резкая слабость в ногах, заставила его пошатнуться, он рукой взялся за стену. Ему становилось плохо — волнение переходило в безумный страх, и ничего приятного он уже не ощущал, заболела голова. Не понимал для чего он здесь. «Может быть для трансплантации органов. О, ужас! — подумал он, сам не понимая, что это полный бред». Над его разумом брал верх какой-то дикий страх, снова сердце набирало ритм всё быстрее, но он старался держать себя в руках. Мужчина в хирургической повязке серьёзно сказал:

 — Ложись.

Лёша лёг на передвижную кровать в метре от парня, лежавшего на операционном столе. Тот же мужчина подошёл к нему. На лице Алексея застыло ожидание чего-то страшного, понимал, что сейчас что-то будет, но врач всего лишь вонзил в его вену иглу, Лёшка отвернулся, его лицо выражало отвращение, но ему ничего не оставалось, как терпеть, и по тоненькой трубочке потекла его кровь. Он понял, что у него всего лишь брали кровь, чтобы спасти человека, и ему стало намного легче. К запахам лекарств он уже привык и поэтому не обращал на них внимание. Он видел под кислородной маской лицо молодого парня, находившегося под наркозом. Врачи продолжали операцию. Он не понимал, как люди могли работать на такой работе «мясника» и копаться в человеке. Чувства отвращения и мерзости отпугивали его. Алексею было противно здесь находиться, и он хотел скорее отмучиться и чтобы его отвели куда-нибудь подальше отсюда. К нему никто не подходил, словно забыли, что он здесь.

Потом его вывели, он вышел с чувством свободы и облегчения. В своей комнате он приходил в себя ни столько как от нехватки крови, сколько от увиденного, которое теперь ни как не выходило из головы и картинками стояло перед глазами. Через какое-то время за ним снова пришёл охранник Дима.

 — Я хочу, есть, покормите меня, — говорил Лёшка. Время было уже около обеда. Но ему коротко ответил Дима:

 — Сейчас нельзя.

Он вернулся в знакомый кабинет, Катя уже ждала его возле кресла. Вернулись чувства страха и волнения, и всё продолжилось, как просмотр недосмотренного фильма, но чувства уже не были такими страстными. Снова он увидел в руках Кате ту маску и, испугавшись, спросил:

 — Это что? Наркоз?

 — Не бойтесь. Вы не уснёте, — она надела её на лицо Алексея, вдыхая какой-то газ, он чувствовал, как его тело погружалось в невесомость. Через несколько минут он уже не мог контролировать своим телом. Не видел, что делала Катя, и от этого у него появлялся страх, его сердце билось как бешеное, поднималось давление, и чувствовал себя уже даже немного плохо, он казался совсем беззащитным. Пытался сжать пальцы в кулак, но и это не получалось, они только немного шевелились. Он чувствовал покалывание по телу, иногда оно было на столько неприятным, что он зажмуривал глаза. Лёшка смотрел с серьёзным выражение лица на белый потолок, и от напряжения в уголках глаз появились слезинки.

Меня разбудил Ярослав около 9: 00 утра. Сначала проверил моё давление, я смотрела на него с влюблённостью и сама не понимая, почему я так спокойна. Потом он сел рядом со мной на стул и в его руках уже оказалась видеокамера.

 — Посмотри, здесь интересное видео для тебя, — включил камеру на просмотр и дал мне в руки.

Я увидела Лёшку, а потом какую-то женщину. Он целовал её и обнимал, а затем началось то, что нельзя смотреть маленьким детям. Я поняла всё и отдала камеру Ярославу. Моё настроение мгновенно стало грустным, в душе кроме одиночества и пустоты ничего не было. «А когда-то он писал SMS: «Никогда не хочу видеть рядом никого, только тебя и больше никого, ты самая, самая!» Врал он всё себе и мне, — думала я. — Но как же так, он же любил меня до слёз? А ещё он утверждал, что если он на кого-нибудь меня променяет, то он дурак полный». Я молчала.

 — Убедилась, как он любит тебя, — он играл роль сочувствующего и понимающего меня. — Это было снято вчера вечером скрытой камерой.

Я молча оделась и попросила отвести в туалет. Я шла в сопровождении Сергея Безрукова. На вид я была совершенно спокойна, но во мне копилась злость. Мне хотелось врезать Лёшки по лицу. Зайдя в туалет, я увидела маленькое окно, из него сразу впритык была видна крыша соседнего строения. Вчера я не обратила на него внимание, а сейчас мне быстро пришла в голову идея. Я открыла окно, подтянулась на руках и уже через две минуты была на крыше соседнего строения. Я бежала, стараясь не оглядываться, знала, что уже через несколько минут будут знать все о моём побеге. Сердце «горело огнём» от страха, риска, волнения и выброса адреналина. Перебегала по крышам этого странного заведения, которые стояли вплотную друг к другу, только их высота была разной. Забиралась по лесенкам, бежала, спрыгивала вниз и снова поднималась. Не удачно спрыгнула и поцарапала ладошки до крови, но я не остановилась, а бежала дальше, ни обращая внимание на боль. Казалось всё это как в фантастическом боевике: странное место, где люди в белых халатах что-то делают с людьми, побег и, наверное, теперь следует ждать погони. Спустившись вниз по пожарной лестнице, я побежала к ближайшей центральной дороги, через небольшой лесок из берёзовых деревьев. Остановила машину, молодой парень, который ехал один, согласился меня отвезти домой. Уже в машине я приходила в себя, сердце принимало спокойный ритм, а вот боль в руках не давала покоя и напоминала о побеге. Играла приятная музыка, в окна машины врывался горячий летний воздух. Я не стала ни чего рассказывать о случившемся и вообще я почти молчала, мне было ни до общения. Время от времени я поглядывала в зеркало заднего вида, страх преследования ещё жил во мне.

После всего этого странного лечения Алексея вкусно накормили, намного лучше, чем в государственных больницах, и оставили одного в своей палате. Он не спал, хотя хотелось, но волнение и тревога заставляли ходить по комнате и нервно смотреть в окно с высоты примерно пятого этажа. Уже вечером к нему пришла деловая Екатерина с видеокамерой и спокойно сказала:

 — Посмотри интересное видео.

Он сел на кровать и стал внимательно смотреть. Он увидел меня и троих мужчин, один из них держал меня, а двое других были абсолютно голые, они раздевали меня. Я сопротивлялась и кричала, но они били меня и насильно заставляли заниматься сексом. Моё лицо выражало полное отвращение, а они как дикие звери издевались над моим телом. Алексей смотрел на это всё, ужасно злился, слышал мои крики и был уже вне себя, поняв, это Катя забрала видеокамеру из его рук. Он сидел спокойно, опустив глаза вниз, но внутри пылала жажда наказать моих обидчиков. Катя молча готовила укол. Алексей поднял тяжёлый взгляд на неё и грустно спросил:

 — Это ещё что?

 — Успокоительное. Давай руку, — подходила к нему.

 — Я и так спокоен, — совсем убитым голосом говорил Лёшка.

 — Послушай, я стараюсь сейчас помочь тебе, — она села на край кровати, рядом с ним.

 — Спасибо, уже помогла, — усмехнулся он.

 — Давай без капризов, ты же хороший мальчик, — уговаривала его. — Вот смотри, какой красивый маленький шприц, — она держала в руке шприц, почти полностью заполненный лекарством. — У тебя такая нежная кожа на руке, — она провела рукой по его руке, и Лёшка вздрогнул от её нежных прикосновений, одновременно напоминая о маленькой боли. Он покосился на шприц и лишь молчал, ему не чего было сказать. Уже после укола в вену Катя сказала спокойным голосом:

 — Она сбежала сегодня утром, — посмотрела на расстроенного Алексея и уже от себя добавила, — Она сказала, что не вернётся за тобой. Ты ей не нужен.

Нас пытались поссорить, но зачем и для чего?

 — Почему? Она не могла так поступить.

 — Понимаешь, она оставила тебя. Забудь её, теперь у тебя есть я, — она нежно расстёгивала пуговицы на его белой рубашке и губами прикасалась к его щеке. На мгновение он закрыл глаза и ощутил приятную нежность, но он резко оттолкнул её от себя и сказал, поднимаясь с кровати:

 — Мне никто не нужен кроме неё. Я должен её найти.

 — Тебе нельзя никуда выходить, — её голос звучал грубовато.

 — Я что под арестом? — встревожено, посмотрел на Екатерину.

 — Ну, что-то вроде этого, так что получай удовольствие от всего, что ты здесь видишь и чувствуешь, — загадочно сказала Катя. — Я тебе сейчас устрою самый лучший секс в твоей жизни, но сначала тебе следует поставить хорошую клизму, и тогда будет намного лучше. Надо очистить твой организм. Пойдём со мной, — она вывела его из комнаты. Его мнение здесь никто не считал, и ему ничего не осталось, как смириться с неизбежным. Охранник Дмитрий стоял в коридоре, он взял Алексея за руку и они пошли. Впереди шла Екатерина, как всегда серьёзная и деловая. Затем Он и Катя зашли в кабинет с табличкой на двери «процедурная», а Дмитрий остался в коридоре.

Екатерина включила свет, и взору Алексея открылся кабинет, в котором стояли белые шкафчики со стеклянными дверцами, в них он увидел множество разных резиновых груш и шлангов, каких-то баночек и всего прочего. Так же он увидел письменный стол и раковину. Кабинет отделяла белая ширма. Что за ней Лёшка пока не знал.

 — Раздевайся, проходи за ширму и ложись на диагностический стол, — уже не просила, а приказывала. Она одела белый халат и прошла к шкафчику, что-то стала искать. Спокойно, не произнося ни слова, он выполнял её приказ, потом скромно спросил:

 — Рубашку тоже снимать?

Екатерина повернулась к нему, и её взгляд упал на его вялый член, но она не позволила себе улыбнуться, гордо подняла глаза и сказала:

 — Сними, она будет тебе мешать.

Он остался, в чём мать родила. Сгорал от стыда. В воздухе был какой-то неуловимый запах. Запах ужаса. Алексей вспомнил, как ему в детстве делали клизму и воспоминания остались неприятные. Прошёл за ширму, за ней возле стены стоял снова белый шкафчик, слева окно, за которым было темно, и он увидел железный столик на колёсиках, там снова лежало множество приспособлений для постановления клизмы. Но он почему-то обратил внимание на железный эмалированный латок, в котором было два металлических инструмента в виде толстых палочек. Справа, возле ширмы стояла кровать, она была застелена зелёной клеёнкой. Алексею было грустно, дрожь пробежалась по его телу. Здесь его ждали новые испытания. За ширму зашла Екатерина, в её руках был резиновый шланг.

 — Ложись на левый бок и ноги подожми под себя, — хладнокровно распорядилась она.

Он лёг на холодную клеёнку на левый бок, ноги поджал под себя и замер. Ему становилось стыдно, что он такой взрослый лежит голый, и на его задницу будет смотреть незнакомая женщина, и что ему предстояла такая интимная процедура. Она занималась приготовлением, а он лежал и смотрел на белую ширму, прислушивался к действиям Кати. Она что-то взяла, прошла к раковине и что-то наполнила водой, затем вернулась к Алексею и повесила что-то на штатив возле Алексея. Ему было любопытно посмотреть что это, он повернулся к ней и увидел над собой резиновую ёмкость.

 — Это что?

 — Клизма, — с чувством радости в голосе сказала она.

Он думал, что будет маленькая клизма из груши, но о ужас для него была приготовлена большая Кружка Эсмарха.

 — Зачем такую большую? — волновался он.

 — Не бойся, это не больно, и потом даже полезно для здоровья. Я всё буду делать нежно и осторожно, если не станешь сопротивляться, то больно не будет. Давай поворачивайся, — она присоединяла к шлангу наконечник, затем другой конец шланга к Кружке Эсмарха.

Он слышал, как она одевала резиновые перчатки, как скрипел и щёлкал латекс. Снова приятное волнение наполняло его. Алексею даже немного нравилось и хотелось попробовать эту процедуру, но это скрывал от Кати, ему было намного приятнее, что это не знала она. Это был его маленький секрет. Она открыла баночку с вазелином, которая стояла на железном столике, обмакнула указательный палец в баночку. По кабинету разнёсся приятный запах вазелина. Подошла к Алексею и одной рукой раздвинула его ягодицы. Алексей напрягся.

 — Не зажимайся. Я пока ничего ещё не делаю, просто смотрю, — её палец раздвинул его сфинктер и осторожно стал проникать внутрь. Он почувствовал прикосновение её пальца в резиновой перчатке к его заднему отверстию. Катя медленно вводила указательный палец с вазелином в его попу — смазывала изнутри. Лёшка вздрогнул, но молчал.

 — Потерпи. Надо расслабить твой задний проход, хорошо смазать, — она вытащила палец и снова уже быстрее и глубже вонзила палец в его плоть. Это были новые ощущения для него, он их немного боялся. Он лежал с закрытыми глазами и лишь ждал, что дальше будут делать с ним. Она массировала продолжительное время, затем добралась до его простаты и продолжила такие же манипуляции, это была приятная точка у него внутри. Алексею стало приятно, у него началась эрекция — член стал наливаться кровью и перестал слушаться его. Сладостное блаженство разлилось по телу, он возбуждался. Потом она смазала наконечник вазелином и сказала:

 — Глубоко вдохни.

Только он сделал вдох, как почувствовал холодный наконечник, который проникал в его прямую кишку, преодолев сопротивление Алексея, он стал погружаться внутрь. Нечто проникало в его организм и заполняло его помимо его воли. Это было немного страшно, довольно необычно и приятно одновременно. Эта ситуация приятно щекотала его нервы. Ему хотелось полностью расслабиться и отдаться этому новому чувству и её рукам. Ему безумно нравилось чувствовать свою беспомощность, и как она нежно заставляла его. Она продолжала проталкивать клизму внутрь, пока наконечник не вошёл весь, он довольно легко вошёл.

 — Сейчас я введу тебе водичку, — Катя, зафиксировав, приоткрыла краник клизмы, и тёплая вода стала поступать в его попку. Алексей почувствовал, как внутри что-то заурчало, и в него ударила тёплая струя, для него эти необычные ощущения были довольно приятными. Он чувствовал, как его живот постепенно наполнялся водой, тёплая вода заполняла его изнутри и само осознание этого, возбуждало Алексея. Ему уже нравилось, что он абсолютно голый беспомощно лежал перед ней. Чувство приятной заполниности заводили его, возбуждение росло, с члена уже начинал сочиться сок простаты. В пульсирующем отверстии задницы торчал шланг от клизмы. Вода продолжала наполнять его внутренности и раздувать. По мере наполнения кишечника ему становилось тяжелее дышать — вода давила на живот, и живот начинал увеличиваться. Внутри было очень тепло, напряжено, на грани боли. Алексей начинал испытывать дискомфорт и издавать тихие стоны. Когда уже около литра влилось в его попу, он вдруг заёрзал, сильно застонал и жалобно попросил:

 — Прекрати. Я больше не могу, больно в животе.

Она прекратила вливание воды, но наконечник не вынимала. Одной рукой нежно поглаживала его живот и произнесла:

 — Дыши глубоко через рот. Не бойся, сейчас всё пройдёт. Ты должен потерпеть, вода скоро закончится, полтора литра это ни много.

 — Я, правда, не могу, — он боялся обделаться у неё на глазах, и это его загоняло в краску, он жутко засмущался и покраснел.

 — Будешь капризничать, то сделаю клизму в 3 литра, а это очень неприятно и больно, — она разгов