Тётушка Дженни (буржуйский инфантилизм)

В восьмилетнем возрасте я почти не помнил своего раннего детства. Ни отца, с которым мама развелась, когда я был ясельным малышом, ни оставшихся в Техасе бабушки с дедушкой. Мы с мамой уехали из Техаса в Пенсильванию через полгода после развода. Мне тогда было около трёх. Единственной, кого я смутно помнил, была мамина младшая сестра Дженни. Почему-то запомнилась только она — красивая старшеклассница, которую я, трёхлетний карапуз, просто боготворил.

Теперь, через пять лет, мне предстояло увидеть ее снова. И не просто увидеть, а жить с Дженни в одном доме. Уезжавшая в заграничную командировку мама почему-то решила отправить меня на месяц к дедушке с бабушкой.

 — Ну вот и приехали, — сказала мама, расплатившись с таксистом, высадившим нас перед солидным двухэтажным домом.

 — Привет, Мэгги! — радостно улыбнулась выбежавшая нам навстречу Дженни.

 — Привет! — расплылась в улыбке мама, обняв сестру, — Целую вечность не виделись.

Я не мог оторвать взгляд от ослепительно красивой светловолосой девушки.

 — Как Томми подрос, — улыбнулась Дженни, — А я его последний раз видела трёхлетним малышом. Помнишь, Мэгги, как мы приучали его к горшку?

 — Еще бы не помнить, как ты Томми на горшок сажала, — усмехнулась мама.

 — Только он предпочитал всё делать в штанишки, — засмеялась Дженни.

«Как мама может вспоминать такие вещи?» — обиженно подумал я, густо покраснев.

 — Такой же стеснительный, — улыбнулась Дженни, бросив на меня беглый взгляд, — Ну что, идём в дом?

Мы зашли в дом, оказавшись в просторной гостиной.

 — Тут за пять лет ничего не изменилось, — сказала мама, оглянувшись по сторонам.

 — Скоро изменится, — усмехнулась Дженни, — Осенью наконец уезжаю от родителей.

 — Точно, — вспомнила мама, — Ты ж поступила в университет в другом штате.

 — Даже если б не поступила, все равно б уехала, — заявила Дженни, — В 19 лет уже пора жить отдельно.

 — Хорошо, что ты пока здесь, — сказала мама, — А то пришлось бы тащить Томми с собой в командировку.

Я тяжело вздохнул, вспомнив, что маму ждала месячная комвндировка в Китай.

 — У меня больше не с кем его оставить, — вздохнула она, — Только тут: с тобой или с родителями. А они еще шесть недель в разных круизах проведут.

 — И почему все люди, выйдя на пенсию, начинают путешествовать? — улыбнулась Дженни.

Мама отнесла большую сумку с моими вещами в гостевую спальню на первом этаже.

 — Справишься с Томми одна? — спросила она у сестры, вернувшись в гостиную.

 — Конечно справлюсь, — улыбнулась моя молодая тётя, — Он же не годовалый. Подгузники менять не нужно.

 — Как тебе сказать, — замялась мама и взяв Дженни за руку, увела ее на кухню.

«О чем они там секретничают?» — недовольно подумал я, прислушиваясь к доносившимся из-за прикрытой двери приглушенным голосам.

 — Томми в последнее время начал часто мочить постель, — предупредила сестру мама.

 — В восемь лет? — удивилась Дженни.

 — Ага, — вздохнула мама, — Просто не знаю, что делать. Так не хотелось тебя обременять. Но у кого его еще оставить на время этой командировки? Особенно с этой проблемой.

 — Не волнуйся, Мэгги, — успокоила мою маму Дженни, — Я найду, как с этим бороться.

Насмешливо-уверенный тон Дженни меня сразу насторожил, но я постарался отогнать неприятные мысли. Я просто не представлял, как можно в чужом доме описаться. Особенно при тёте, в которую я был тайно влюблён. «Никак нельзя перед ней позориться» — подумал я.

С этой мыслью я в тот день и заснул, твердо решив проснуться сухим. Впрочем несмотря на данное самому себе слово утром я с ужасом обнаружил, что описался. «Что делать?» — в панике подумал я и вспомнив, как все обычно происходило у меня дома, отнёс мокрое постельное белье в стиральную машину, а сам пошёл в душ. К счастью тётя ничего не заметила, потому что я проснулся на полчаса раньше ее. Я пребывал в счастливом неведении до вечера — пока не лёг спать, обнаружив под простынью голубую клеенку. Разумеется, от Дженни невозможно было ничего скрыть. Но моя тётя предпочла тактично промолчать.

Утром следующего дня история повторилась. Правда в этот раз судя по доносившейся из кухни возне тётя проснулась до меня. Решив, как вчера, «незаметно» отнести мокрое бельё в стиральную машину, я вылез из постели и начал быстро стягивать с матраса простынь.

 — Оставь! — раздался у меня за спиной недовольный голос Дженни.

Я застыл на месте, чувствуя, как щеки быстро покрываются румянцем стыда.

 — Опять описался! — проворчала тётя, подойдя к моей кровати.

 — Я... я не специально, — смущенно выдавил я, не зная, как оправдаться.

 — Вчера я тебе ничего не сказала, — вздохнула Дженни, — Но две ночи подряд? Придётся принимать меры.

Сказано это было очень спокойно, но таким ледяным тоном, что у меня по спине пробежали мурашки.

 — Только посмотри на себя! — неодобрительно покачала головой Дженни, — Быстро в душ! Я сама займусь твоей постелью.

Я взял со стула свою одежду и поплёлся в душ.

 — Не забудь почистить зубы! — крикнула мне вдогонку Дженни.

«Раскомандовалась» — недовольно скривился я. Дженни и вправду как подменили. Несмотря на 18-летнюю разницу в возрасте тётя никогда не разговаривала со мной таким тоном. «Прям как с детсадовским малышом, — обиженно подумал я, — Даже мама так не командует. А эта вообще только год назад закончила школу»

За завтраком Дженни снова принялась меня отчитывать — таким снисходительно-насмешливым тоном, как будто разговаривала с трёхлетним малышом. Была еще одна еле уловимая интонация, которая сразу меня насторожила. Чувствовалось, что моя тётя что-то затеяла.

 — Еще тот подарок мне достался, — вздохнула Дженни, складывая тарелки в посудомоечную машину, — Ты что из вредности это делаешь? Чем я тебе не угодила?

 — Я... — промямлил я, краснея от стыда, — Я больше не буду. Этого больше не повторится.

 — Ага не повторится, — усмехнулась Дженни, — Скоро и днём начнёшь в штаны писать. Прям как ясельный карапуз, которого никак не могут приучить к горшку. Ничуть не изменился с тех пор, как я тебя последний раз видела. Те же, что и пять лет назад, проблемы с мокрыми штанишками.

 — Я не ясельный! — возмутился я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды.

 — Ты это кому другому рассказывай, — бросила Дженни, — И я с тобой в отличие от твоей мамы церемониться не собираюсь! Будешь у меня с сегодняшнего дня носить подгузники!

 — Подгузники? — пробормотал я, шокированный заявлением тёти, — Мне не нужны подгузники.

 — Еще как нужны, — усмехнулась Дженни, — И ночью, и днём.

 — Днём? — удивился я, отказываясь верить тётиным словам.

 — Да, да, днём, — язвительно улыбнулась Дженни, — Дети, которые каждое утро просыпаются мокрыми, обычно и днём писают в штанишки. Надеюсь ты их у мамы только мочишь. Или с большими делами такая же история?

 — Что?! — закричал я, захлебнувшись от возмущения.

 — Не соневаюсь, что ты до сих пор какаешь в штаны, — усмехнулась Дженни, — Такое чувство, что прямо сегодня меня кучей в штанишках осчастливишь..

Сказано это было с такой коварной ... ухмылкой, что у меня по спине пробежал холодок. «Что за намеки? — с обидой подумал я, — И эта насмешливая уверенность. Явно что-то затеяла»

 — Всё! — отрезала моя тётя, — Сразу после завтрака идём покупать подгузники. Доедай яичницу, а я пока сделаю тебе какао.

Дженни отошла за кухонную стойку и взяв с плиты чайник, стала наливать кипяток в чашку. Я не видел, что делает тётя, но она возилась с моим какао подозрительно долго — гораздо дольше, чем мама. Впрочем само какао оказалось довольно вкусным — более сладким и шоколадным, чем у мамы.

 — Ну что, пошли в детский магазин, — сказала Дженни, дождавшись, когда я допью какао.

Я продолжал сидеть за столом, отказываясь верить, что тётя собирается купить мне подгузники.

 — Кому сказала? — повысила голос Дженни и заставив меня встать со стула, буквально потащила за собой в спальню,

Неожиданно остановившись, тётя смерила меня оценивающим взглядом.

 — Эти джинсы лучше поменять на что-то другое, — сказала Дженни, — Они явно на подгузник не налезут.

«Мне что теперь не только подгузники, но и одежду для малышей придется носить?» — обиженно подумал я.

 — Пошли, поищем тебе подходящие штаны, — сказала Дженни, увлекая меня в мою спальню.

Там тётя сразу приказала мне снять джинсы. «Прямо при ней что-ли переодеваться?» — подумал я, чувствуя на щеках знакомый румянец стыда.

 — Та-ак, — сказала Дженни, принявшись копаться в сумке с моей одеждой, — Такие брюки тоже на подгузник не одевают.

Я молча наблюдал, как Дженни быстро выкладывает содержимое сумки на кровать.

 — И эти джинсы тоже слишком взрослые, — усмехнулась моя тётя, — Тебе надо носить что-то другое.

Дженни довольно улыбнулась, вытащив из сумки теплые спортивные штаны светло-голубого цвета.

 — То, что надо, — сказала она, — Оденешь эти штанишки.

 — Не хочу эти! — запротестовал я.

 — Опять капризничаем? — прищурилась Дженни, — Кстати, почему ты до сих пор не снял джинсы? Ждёшь, что я это сделаю? Подумать только. В восемь лет приходится самой переодевать его как малыша. Хотя чего еще ожидать от того, кто писается по ночам.

Дженни подошла ко мне и присев на корточки, начала расстегивать мои джинсы. Я был так шокирован ее бесцеремонностью, что послушно позволил себя раздеть.

 — Давай эту ножку, — ласково попросила меня Дженни, как малыша, — Теперь вторую. Вот так. Одели маленькому Томми штанишки.

«Сюсюкает, как с ясельным» — обиженно скривился я, размышляя, как эти штаны вообще оказались в собранной мамой сумке. «Мама ж прекрасно знала, что я их больше не ношу, — подумал я, — Мало того, что светло-голубые, как одежда для грудничков, так еще и с откровенно ясельным рисунком: Винни-пухом и Пятачком». Не говоря уже, что эти купленные два года назад штаны были мне сейчас явно малы.

 — Маловаты, но ничего страшного, — улыбнулась Дженни, — Просто подтянем носки повыше — вот так.

«Как трехлетний карапуз, — обиженно подумал я, случайно увидев в зеркале своё нелепое отражение, — Хорошо, что хоть под этими штанами сейчас нормальные трусы, а не подгузник».

 — Какая прелесть, — умилительно улыбнулась Дженни, бросив на меня оценивающий взгляд, — Ну что, идём?

Еще раз посмотрев на себя в зеркало, я не выдержал и горько заплакал от обиды. «Как она быстро записала меня в малыши, — подумал я, — И только из-за двух мокрых пижам».

 — Пошли! — строго приказала мне Дженни и взяв за руку, потащила за собой.

 — Пусти! — громко заревел я, пытаясь вырвать руку.

 — Куда тебя пустить? — улыбнулась моя тётя.

 — В туалет, — смущенно признался я, чувствуя быстро усиливающийся позыв по-большому.

 — Не придумывай отмазки, Томми, — сказала Дженни, потянув меня за собой, — Я знаю, как тебе не хочется идти в магазин за подгузниками. Только мы их сейчас все равно пойдём покупать.

Я обиженно поджал губы. Снова проситься в туалет было стыдно. «Придется терпеть» — подумал я.

Дождавшись, когда я обуюсь, Дженни открыла дверь в гараж и кивнула на стоящий рядом с антикварным дедушкиным Корветом новенький универсал Вольво.

 — Чего ты стоишь? — обратилась она ко мне, — Садись на заднее сиденье и пристегивайся!

Я сел в машину и мы выехали из гаража. Минут десять стояло молчание. Я едва сдерживался, чтоб снова не зареветь от обиды.

 — Давай договоримся так, — сказала Дженни, запарковав машину перед большим детским магазином, — Если просыпаешься утром мокрым, потом весь день ходишь в подгузниках, как маленький.

Дженни выключила двигатель и отстегнула ремень.

 — И разумеется будешь весь день пользоваться памперсами по назначению, — продолжила моя тётя, — Никакого туалета! Тебе туда с этого момента вход воспрещен! Не дорос пока до туалета, раз ты каждую ночь писаешь в постель. Вот проснешься сухим — тогда посмотрим.

С этими словами моя тётя вышла из машины и подождав, когда я отстегну ремень и вылезу наружу, взяла меня за руку и направилась ко входу в магазин.

Как и всё в Техасе, двухэтажный детский магазин был просто огромным.

 — Та-ак, — протянула Дженни, осматриваясь по сторонам, — Интересно, где тут у них подгузники для детей постарше? Наверно там же, где и для малышей.

Мы направились к длинному стеллажу с подгузниками.

 — Эти для новорожденных, — сказала Дженни, шагая вдоль стеллажа, — А эти, чуть побольше, для грудничков.

Дженни по прежнему держала меня за руку и мне ничего не оставалось, как плестись за ней с пылающим стыдом лицом.

 — Для ясельных, для дошкольников, — продолжала комментировать моя тётя, шагая вдоль стеллажа, — О, вот это похоже нужный размер.

«Наверно полмагазина на меня глазеет, — подумал я, осторожно оглянувшись по сторонам, — Еще бы, кому еще выбирают подгузники такого размера?» Я в очередной раз безуспешно попытался вырвать пальцы из тётиной ладони, подумав, что если б Дженни не держала меня за руку, я б наверно сделал вид, что вообще ее не знаю.

 — Что, не можешь выбрать? — неожиданно услышал я совсем рядом незнакомый женский голос.

 — Даж не знаю, что взять, — призналась Дженни остановившейся рядом с нами молодой женщине, — У них тут такой выбор. Глаза разбегаются.

 — Сразу видно, что первый раз одноразовые подгузники покупаешь, — усмехнулась женщина, поправив воротничок сидящему в ее магазинной тележке розовощекому карапузу ясельного возраста.

 — И явно не своему ребенку, — добавила еще одна молодая мама с малышом.

 — Племяннику, — пояснила Дженни.

 — Я так и подумала, — улыбнулась первая мама.

 — Значит покупаешь подгузники мальчику? — уточнила вторая женщина, — Тогда тебе нужны мальчуковые.

 — А что, есть разница? — удивилась Дженни.

 — Конечно есть, — ответила первая женщина, — Мальчишечьи подгузники толще спереди, а те, что делают для девочек — между ножек.

 — Потому что мальчики писают вперед, — с улыбкой присоединилась к разговору еще одна молодая мама.

 — В силу определенных... физиологических особенностей, — засмеялась мама ясельного малыша и вслед за ней все остальные.

 — Иногда даже вверх, — с улыбкой добавила вторая женщина.

 — Никогда об этом не думала, — усмехнулась Дженни.

«И долго она собралась с ними болтать?» — недовольно подумал я, продолжая бороться с быстро усиливающимся позывом по большому. «Вырвать у нее руку и убежать? — продолжал рассуждать я, — Я даже не знаю, где в этом магазине туалет».

 — А какой тип лучше взять? — поинтересовалась у женщин Дженни, — На липучках или в виде трусиков?

 — Ну это от возраста зависит, — сказала первая мама, — Сколько ребёнку?

 — Восемь, — ответила Дженни.

«Сейчас точно поймут, что она берёт подгузники мне» — подумал я, еще больше покраснев.

 — Восьмимесячному надо покупать обычные, на липучках, — сказала первая мама, — И, кстати, подгузники для грудных вон там, — женщина показала рукой в конец стеллажа, — А те, на которые ты смотришь, вообще для школьников.

 — Не восьмимесячному, а восьмилетнему, — хихикнула Дженни, взглянув на меня.

 — Восьмилетнему? — удивлённо спросила мама ясельного карапуза..

 — Ему что ли? — кивнула на меня вторая женщина.

 — Ага, ему, — с улыбкой подтвердила Дженни, — Надоело, что каждую ночь мочит постель.

 — Ай-яй-яй, — неодобрительно покачала головой третья мама.

 — Как нехорошо, — бесцеремонно принялась меня стыдить мама ясельного малыша, — Что, так трудно ночью проснуться и сходить в туалет?

 — А чего ты покупкой подгузников занимаешься, а не его мама? — обратилась к моей тёте другая женщина.

 — Томмина мама сейчас в командировке, — сообщила Дженни, — Отдыхает от мальчишки.

 — Понятно, — протянула молодая женщина.

 — Оставила мне Томми на месяц, — пояснила Дженни, — Не знаю, в чём он спит дома, но у меня теперь будет носить подгузники. И ночью, и днём.

 — Боишься, что и днём начнёт писаться? — усмехнулась мама ясельного малыша.

 — Лучше подстраховаться, — сказала моя тётя, — После двух мокрых ночей уже не знаю, чего от него ожидать.

 — Заставляй почаще ходить в туалет и штанишки всегда будут сухими, — посоветовала первая мама.

 — Неплохая идея, — улыбнулась Дженни, — Ну что, Томми, сходим сейчас в туалет? Ты хочешь по-маленькому?

Бесцеремонный вопрос тёти еще больше вогнал меня в краску.

 — А по большому? — не унималась Дженни.

 — Нет, — смущенно выдавил я.

Весь красный от стыда, я продолжал бороться с нестерпимым позывом, абсолютно не представляя, как признаться Дженни, что я уже давно хочу по большому — тем более при этих мамах.

 — Точно не хочешь? — переспросила Дженни с такой хитрой улыбкой, как будто прекрасно знала, что со мной происходит.

Вместо ответа я, не удержавшись, громко пукнул.

 — Как не стыдно! — насмешливо улыбнулась Дженни, — Может всё-таки сходим в туалет?

 — Я не хочу! — смущенно повторил я.

 — Смотри у меня! — усмехнулась Дженни.

Положив в тележку большую упаковку подгузников, Дженни взяла с соседнего стеллажа коробку с детскими салфетками.

 — Эти не бери, — сказала мама ясельного малыша, — Они сушат кожу.

 — Ага, эти салфетки плохие, — согласилась вторая мама, — У моего от них было раздражение. Возьми лучше вон те.

Женщина протянула Дженни другую коробку, которую моя тётя тут же положила в тележку.

 — Еще наверно нужен детский крем, — неуверенно сказала Дженни, взяв со стеллажа голубой тюбик, — Будем мазать им маленького Томми во время каждой смены подгузников, чтобы у нашего малыша не было опрелостей.

 — Достаточно это делать один раз в день, — улыбнулась мама ясельного малыша.

 — Ага, — кивнула другая женщина, — Я своего обычно мажу кремом от опрелостей один раз в день — после купания.

 — А когда меняешь подгузник, лучше мазать не дорогим кремом, а обычным детским маслом, — добавила третья мама.

 — Тогда его тоже нужно взять, — сказала Дженни.

 — И присыпку, — с улыбкой добавила одна из мам, — Раз собираешься менять своему восьмилетнему мальчишке подгузники по всем правилам.

Со всех сторон послышалось сдержанное хихиканье, прерванное моим громким пуком.

 — Как распукался, — улыбнулась Дженни.

Напрягаясь изо всех сил, чтобы не обкакаться, я почувствовал между ягодиц тёплую массу, с ужасом поняв, что самое страшное все-таки произошло. Весь красный от стыда, я украдкой огляделся по сторонам — разумеется, все стоящие рядом с нами женщины глазели на меня со снисходиетльными улыбками. «Через эти штаны не должно быть видно» — в панике подумал я, гадая, заметили они или нет, что я обкакался.

 — Очень подозрительно пукнул, — сказала одна из мам.

 — Ты что обкакался? — строго спросила меня Дженни.

Не в силах больше терпеть мучительный позыв по большому, я окончательно сдался и снова начал какать.

 — И вправду обкакался, — послышался у меня за спиной голос одной из молодых мам.

 — Еще как! — усмехнулась другая мама, заглянув мне за спину, — Такая куча под попой.

 — Какой позор! — принялась стыдить меня Дженни, — Почему ты так при всех обкакался?

 — Я нечаянно, — смуенно сказал я и не выдержав, громко заревел.

 — Нечаянно двухлетние малыши в штаны какают! — насмешливо бросила моя тётя, — А ты уже в школу ходишь.

Я обиженно промолчал, продолжая тихонько всхлипывать.

 — Помнишь наш разговор за завтраком? — обратилась ко мне Дженни, — И кто из нас оказался прав? С самого утра было предчувствие, что ты мне что-то подобное сегодня устроишь.

Дженни смерила меня насмешливым взглядом.

 — А сейчас почему ты мне соврал? — не унималась Дженни, — Я тебя три раза спрашивала, хочешь ли ты в туалет.

 — Надо было не спрашивать, а насильно отвести, — усмехнулась одна из женщин.

Стоя в окружении молодых мам, мне хотелось провалиться под землю от стыда. Не говоря уже как было неприятно ощущать под попой противную кучу. Неожиданно я почувствовал странную теплоту между ног — в этот раз спереди. Поняв через пару секунд, что эта теплота означала, я еще больше покраснел от стыда.

 — Смотрите! — захихикала стоящая рядом с одной из мам девчонка лет 18-ти, показав пальцем мне между ног.

 — Решил заодно сходить по маленькому? — насмешливо улыбнулась Дженни, — Правильно, чего терпеть. Всё равно эти штанишки менять придётся.

«Как я мог так опозориться? — подумал я, продолжая мочить штаны, — Наверно был так растерян и подавлен, что даже не почувствовал, как начал писать»

 — Только посмотри на себя! — снова обратилась ко мне Дженни, — Не стыдно в восемь лет писать и какать в штанишки? Чем ты сейчас от ясельного малыша отличаешься?

 — Абсолютно ничем, — хихикнула 18-летняя девочка, — Стоит с таким же смущенно-обиженныс лицом, как наш двухлетний Джонни после того, как обкакался.

 — И у моего такой же виноватый взгляд, когда стоит с кучей в подгузнике, — добавила мама ясельного карапуза.

 — А как покраснел, — улыбнулась другая женщина.

 — Что стыдно, как тебя сравнивают с малышами? — насмешливо посмотрела на меня Дженни, — А так уверял меня за завтраком, что тебе не нужны подгузники.

Я смущенно промолчал.

 — Знаешь что? — снова обратилась ко мне тётя, — Ты теперь не только подгузники будешь носить. Ты вообще у меня будешь одет, как ясельный, раз ты писаешь и какаешь в штанишки. И всё остальное будет, как у малыша: погремушки, пустышки, детские бутылочки и т. д.

«Неужели и вправду собралась полностью превратить меня в малыша? — удивлённо подумал я, отказываясь верить Дженниным словам, — Со всей полагающейся атрибутикой?»

 — Сейчас займёмся шоппингом, — сказала Дженни, — Только прежде, чем покупать детские принадлежности, надо наконец одеть тебе памперс.

 — Желательно на чистую попу, — со смехом добавила мама сидящего в магазинной тележке ясельного малыша.

 — Понятно, что перед тем, как одевать подгузник, надо помыть ему попу, — усмехнулась Дженни, — Только где здесь этим заняться? В туалете что ли? И в каком? В мужской никак нельзя, а в женский с таким большим мальчишкой тоже не сунешься.

 — В этом магазине есть для таких случаев специальный туалет, — сообщила мама малыша, — Семейный. Пошли. Я тебе покажу, где этот туалет находится.

Дженни взяла меня за руку и последовала за незнакомой женщиной, которая похоже взяла над моей тётей шефство.

 — Рэйчел, — представилась женщина.

 — Дженни, — улыбнулась моя тётя.

Идти в грязных штанах было ужасно неприятно, потому что каждый шаг сопровождался перемещением противной кучи у меня между ног.

 — Так смешно ковыляет, — усмехнулась Дженни, бросив на меня быстрый взгляд.

 — И не говори, — с улыбкой согласилась Рэйчел.

 — Давай, шагай быстрее! — приказала мне тётя, — А то мы в этот туалет еще полчаса идти будем.

Семейный туалет оказался в противоположном конце магазина.

 — Ну что? — обратилась Рэйчел к моей тёте, — Сначала ты со своим мальчишкой, а потом я с Джефом?

 — Он что тоже сходил по большому? — поинтересовалась Дженни.

 — Пока нет, — улыбнуась Рэйчел, — Но уже давно пора поменять подгузник.

 — Занято, — протянула Дженни, пару раз подёргав дверную ручку.

 — Жди, — вздохнула Рэйчел, — А я пойду со своим в женский туалет Там есть откидной пеленальный столик, правда очень маленький и неудобный. Не то что в семейном туалете — он в этом магазине хорошо оборудован: просторный, с двумя пеленальными столами, и даже кожаным диванчиком.

 — Я б на твоём месте тоже подождала, — сказала моя тётя, — Сейчас этот семейный туалет освободится. Пойдешь туда первой, перед нами. Мы никуда не спешим.

 — Серьезно? — виновато улыбнулась Рэйчел, — Пропустишь нас? Так неудобно. У тебя ж ребенок обкакался. К тому же без подгузника.

 — Ничего, подождём, — усмехнулась Дженни, — Постоит еще десять минут в грязных штанах — ничего с ним в восемь лет от этого не случится. Пусть скажет спасибо, что я его сразу сюда повела. Надо было в наказание оставить полчаса ходить мокрым и грязным.

Из-за запертой двери послышался громкий детский рёв.

 — Слушай, — неожиданно обратилась к Рэйчел моя тётя, — А может займемся детьми вместе? Ты ж сказала, что в этом туалете два пеленальных стола.

 — Ага, два, — кивнула Рэйчел, — Я тоже только что об этом подумала. Но как-то не решилась предложить. Твой мальчишка в восемь лет наверно будет меня стесняться.

 — Как-нибудь переживет! — заявила Дженни, — Не надо было тут, в магазине, какать в штаны. Пусть привыкает к смене подгузников. Грудным и ясельным малышам их спокойно меняют при посторонних.

 — Как знаешь, — улыбнулась Рэйчел, — Я б могла со своим и в женский туалет сходить.

Моему возмущению просто не было предела. Я даже не мог представить, что юная тётя сейчас увидит меня без трусов, не говоря уже о совершенно незнакомой женщине. Ожидание неприятной процедуры было не менее унизительным — мы стояли в довольно оживлённом месте и все проходящие мимо посетители магазина — в-основном мамы с малышами — с ехиднвыми улыбками на меня глазели.

 — Смотри, мам, — хихикнула девочка подросткового возраста, дернув за рукав идущую рядом с ней высокую женщину, — Такой большой и описался.

 — Он похоже не только описался, — усмехнулась мама девчонки.

 — Ой, точно, — засмеялась девочка, — Так штаны сзади отвисли.

 — Еще как обкакался, — сказала другая женщина, остановившись рядом с нами, — Сколько ему, лет восемь?

 — Угу, восемь, — кивнула Дженни.

 — Мой на год старше и тоже до сих пор какает в штаны, — вздохнула незнакомая женщина, — Что только не делала. Дома еще кое-как ходит в туалет, а в школе просто беда. И в гостях тоже. Отказывается ходить в чужие туалеты по-большому и всё.

 — Терпит, пока не обкакается? — усмехнулась Дженни.

 — Ага, — кивнула женщина.

 — Такие вещи хорошо лечатся клизмой, — заметила еще одна молодая женщина, державшая за руку мальчика лет 4-х, — Я своего тоже долго не могла к горшку приучить. Причем с маленькими делами все было нормально, а какать в горшок отказывался. По полчаса на нём сидел — и всё безрезультатно. Помучилась с ним месяц и решила ставить перед горшком клизму. Всего пару раз достаточно было поставить — мигом начал все делать сам. Теперь, когда сажаю на горшок, сразу начинает старательно тужиться.

 — Еще бы, — усмехнулась Рэйчел, — Наверно клизмы боится.

 — А я когда своего начала приучать к горшку, совала ему в попу слабительную свечку, — присоединилась к разговору еще одна молодая мама, — Минут за пять перед тем, как посадить на горшок.

 — Я пробовала, — вздохнула мама девятилетнего мальчишки, — Знаете, какой он у меня упрямый. Даже со свечкой в попе умудряется терпеть.

 — Попробуй обычное мыло, — предложила одна из женщин, — Лучше любых свечек действует. Отрежь небольшой кусочек и засунь в попу. Мигом сходит по большому.

 — У меня пока со своим таких проблем нет, — усмехнулась Рэйчел, — Ему в два года достаточно померить температуру, чтоб сходил по-большому

 — Понятно, где ты ему температуру меряешь, — засмеялась Дженни и вслед за ней все остальные, — Я слышала, что многие пользуются термометром, чтобы заставить ребёнка покакать.

 — Часто даже совать в попу не надо, — сказала Рэйчел, — Достаточно просто подразнить намыленным термометром его маленькую дырочку.

Дженни болтала с женщинами еще пару минут, пока не открылась дверь в семейный туалет. Как я и ожидал, оттуда вышла молодая мама с грудным малышом на руках.

 — А тут и вправду просторно, — сказала Дженни, зайдя вслед за мной в светлую комнату, — Намного больше места, чем в обычном туалете.

Несмотря на присутствовавшие в комнате унитаз с раковиной, она была похожа не на туалет, а на типичную детскую. Запах тоже был соответствующим. Пахло грязными подгузниками, детской присыпкой и чем-то еще. «Типичный запах яслей, — поморщился я, — Неужели мне придётся вернуться в мир малышей и заново прожить ясельный возраст, который я даже толком не помнил?» Просто не укладывадывалось в голове, как я мог в восьмилетнем возрасте обкакаться. «Как я мог так опозориться? — задумался я, — Особенно у всех на виду. И эти странные намёки Дженни за завтраком. Как будто она еще тогда знала, что со мой в магазине произойдёт».

Почему-то вспомнилась лежавшая на кухонном столе странная плитка шоколада. Я попытался вспомнить, где я раньше видел этот шоколад. «Дома в аптечке, — вспомнил я, похолодев от неожиданной догадки, — Это же специальный слабительный шоколад» Я чуть не заплакал от горькой обиды. «Так вот, что мне Дженни в какао растворила, — подумал я, — Неудивительно, что у него был такой шоколадный вкус».

 — Иди сюда! — позвала меня тётя, — А теперь залезай на этот стол и становись ровно посередине.

Дождавшись, когда я заберусь на стол, Дженни взялась за мои штаны и осторожно потянула их вниз.

 — Снимай штаны вместе с трусами, — посоветовала Рэйчел, — По крайней мере не испачкаешься.

 — Ага, так удобнее, — согласилась Дженни.

 — Сначала чуть приспусти, чтоб показалась ложбинка между ягодичками, — продолжала подсказывать моей тёте Рэйчел, — А теперь запихни чистую верхнюю часть штанишек в эту ложбинку и продолжая держать там руку, полностью снимай. Вытрешь ребёнку попу его же собственными штанами.

 — Никогда б сама до этого не додумалась, — улыбнулась Дженни, медленно снимая с меня штаны с трусами, — Хорошо, что вместе сюда пошли. Так бы одна с Томми намучалась.

Оставшись без трусов, я тут же прикрылся ладонями между ног.

 — Какой ты у нас стеснительный, — насмешливо улыбнулась Дженни, — А ну быстро убрал оттуда руки!

Весь красный от стыда я продолжал прикрываться.

 — Ну! — повысила голос Дженни и шлёпнув меня по рукам, насильно их разняла, — Какать в штанишки мы не стесняемся, а постоять без них не можем. Надо было оставить тебя грязным. Так бы по магазину и ходил.

Дженни принялась бесцеремонно разглядывать меня между ног, заставив еще больше покраснеть.

 — Малыши не должны стесняться взрослых, — сказала она, пресекая мою попытку прикрыться, — Как, интересно, вытирать тебя между ножек, если ты все время прикрываешься?

 — Какой грязный, — улыбнулась Рэйчел, бросив на меня оценивающий взгляд.

 — Даж не знаю с чего начать, — неуверенно сказала Дженни.

 — С попы, — усмехнулась Рэйчел, — Сейчас закончу возиться со своим и помогу тебе.

 — Не торопись, — улыбнулась Дженни, — Я подожду.

Я принялся наблюдать, как Рэйчел старательно вытирает своего двухлетнего карапуза детской салфеткой. Представив, что Дженни сейчас точно так же начнёт вытирать меня между ног, я еще больше покраснел.

 — Всё! — сказала Рэйчел через пару минут, одев сынишке поверх подгузника оранжевые штанишки, — Теперь займёмся твоим мальчишкой. Укладывай его на спинку.

 — А теперь что? — неуверенно обратилась Дженни к Рэйчел, заставив меня лечь на спину, — Задрать ножки?

 — Угу, — кивнула та, — Задирай повыше.

Дженни рывком задрала мои ноги вверх.

 — Вот так и держи, — сказала Рэйчел, — Чтоб коленки упирались в грудь. Видишь, как у ребенка теперь всё открыто между ножек?

 — Ага, лежит во всей красе, выставив напоказ своё маленькое мальчишечье хозяйство, — усмехнулась Дженни.

Заметив, как обе уставились мне между ног, я густо покраснел. «Сейчас будет наблюдать, как Дженни протирает меня детской салфеткой между ног» — с ужасом подумал я, взглянув на симпатичную молодую женщину. Беззащитно лёжа на столе с задранными вверх ногами, мне хотелось провалиться под землю от стыда.

 — Хорошенечко вытрем малышу грязную попку, — ласково улыбнулась Дженни, принявшись вытирать меня холодной детской салфеткой, — Сначала левую половинку. А теперь правую.

 — И между ягодичками, — подсказала Рэйчел, — Ага, вот так. Особенно дырочку.

Дженни достала из коробки новую салфетку и демонстративно обернув ей указательный палец, бесцеремонно пихнула его мне в попу.

 — Какой недовольный, — улыбнулась Рэйчел.

 — Не надо было какать в штаны, — насмешливо заявила Дженни, запихивая салфетку поглубже, — Ему, кстати, и после туалета кто-то из взрослых должен вытирать попу. Сам пока этого делать не научился.

Рэйчел коротко хихикнула, еще больше вогнав меня в краску.

 — Видела б ты Томмины вчерашние трусы, — с улыбкой обратилась к Рэйчел моя тётя, — Мало того, что они у него после сна были мокрыми, так еще обнаружила сзади характерную коричневую полоску. Ничего, Томми, теперь тётя позаботится о чистоте твоей попы.

Неожиданное прикосновение холодной салфетки к мошонке заставило меня поежиться.

 — Что такое? — насмешливо спросила у меня Дженни, нестерпимо щекотно вытирая меня между ног, — Решил поёрзать, как годовалый малыш, которому меняют подгузник? Потихоньку входишь в роль?

 — Давай я его подержу, — предложила Рэйчел.

Осторожно взяв у Дженни мои ноги, Рэйчел крепко прижала их мне к животу.

 — Спасибо, — поблагодарила женщину Дженни, — А то так вырывается.

 — Как следует вытри его между ножек, — сказала Рэйчел, — Особенно за яичками.

Дженни поменяла салфетку и снова принялась мучить меня щекоткой.

 — Теперь спереди? — вопросительно посмотрела она на Рэйчел, вынимая из коробки новую салфетку.

 — Всё, что ниже пупка, — пояснила та, опустив мои ноги вниз.

 — Хорошо, — кивнула Дженни, принявшись старательно вытирать мне детской салфеткой низ живота.

Прикосновения холодной салфетки были очень щекотными, особенно когда Дженни спустилась пониже и занялась моим лобком.

 — Хорошенько протри складочки, — попросила Рэйчел, — И конечно писюльку.

 — Забавный краник, — улыбнулась Дженни, бесцеремонно приподняв мне пальцами письку, — Точно такой же, как у твоего карапуза — с хоботком.

 — Я своего из-за этого хоботка недавно водила к врачу, — сообщила Рэйчел, — Оказалось, зря беспокоилась. Врач сказала, что раз ребёнок нормально писает, никакого фимоза нет.

 — А что такое фимоз? — поинтересовалась Дженни.

 — Это когда у мальчиков пипка не открывается, — объяснила Рэйчел.

 — Из-за тугого хоботка? — спросила Дженни, — Сейчас попробую оттянуть кожицу.

Почувствовав неприятные манипуляции с моей писькой, я недовольно скривился.

 — Никак не оттягивается, — нахмурилась Дженни.

 — У такого большого всё уже должно легко открываться, —