Как стать куколдом. Часть 3

К нам присоединилась троица преподавателей, смеясь, балагуря и никак не намекая на то, что произошло совсем недавно. Борис Маратович ненавязчиво оттеснил меня от Вероники, подхватывая ту за талию и включаясь в беседу. Можно было бы даже подумать, что всё стало, как было раньше. Почти невинные ухаживания и комплименты. Вот только ладонь теннисиста почти сразу заняла свое место чувствительно ниже талии, а оказавшийся рядом со мной Сергей Юрьевич чуть слышно спросил:

— Вы как предохраняетесь?

— Таблетки, - односложно ответил я.

— Отлично, - обрадовался он.

Похоже и скованность моей милой тоже сумели растопить. Вероника уже иногда хихикала над шутками и вдруг спросила:

— Борис Маратович, а почему вы всё время на Вы со мной. Как-то неудобно, - похоже и жену это постоянное выканье напрягало.

— Вы всё-таки дама, ну и опять же, мы даже на брудершафт не пили.

— В чём проблема? - тут же вмешался Анатолий Михайлович, ныряя в свой бездонный рюкзак в поисках алкоголя.

Жена посмотрела на меня, когда они скрестили руки. Но я лишь ободряюще улыбнулся, и моя милая не отвернулась, когда теннисист потянулся к её губам. Несмотря на то, что поцелуй прилично затянулся, а мужчина в это время не забывал мять попку Вероники, когда они оторвались друг от друга он выдал:

— Извините, ВерОника! Не получается. Вы слишком красивы. Похоже поцелуя будет недостаточно.

Раздался дружный хохот и даже жена засмеялась, хоть и слегка покраснела, стрельнув в меня глазами. Наверное, этот момент окончательно вернул мою прежнюю жизнерадостную супругу. То ли она поняла: «чему быть, того не миновать», то ли мужчины своим отношением смогли расслабить её, но после этого моя милая перестала с подозрением коситься на предлагаемый алкоголь, успела ни по разу перецеловаться с каждым из мужчин, кроме меня. Меня гневно отогнали от жены с шутливыми криками: «Ты своё ещё наверстаешь». Почти перед самым домиком нарвались на парочку, которая, не обращая внимания на нашу шумную компанию, расположились на травке в нескольких шагах от тропинки и, судя по судорожным движениям, предавались любви.

— Бедные студенты. Никаких благ цивилизации. А мы сейчас в мягкую постельку, да, ВерОника? – выдал Борис Маратович.

— Ага, - успела ответить моя жена, пока до неё дошла двусмысленность фразы. Она смутилась, попыталась вывернуться, но только нарвалась на смех и резюме Михалыча, что постепенно очередь начинает вырисовываться.

Честно говоря, я думал, что мужчины ещё какое-то время будут ухаживать за моей женой. Но так и продолжая шутить про мягкость кровати, Борис Маратович уговорил жену показать нашу комнату, в которой соседи до этого никогда не бывали.

— Просто показать и всё? – Вероника чувствительно нервничала, переводя взгляд то на меня, то на улыбающегося теннисиста.

— Конечно, ВерОника! Исключительно туристический тур. Никакой эмиграции, - и моя жена, успокоившись, повела чернявого тренера за собой на второй этаж.

Голосов практически не было слышно, лишь невнятное бубнение. А когда двое оставшихся затеяли спор и вовсе прислушиваться стало бесполезно:

— Ща выeбет! – выдал Анатолий Михайлович, похоже абсолютно перестав меня стесняться.

— Да не. Чуть-чуть подпоить, расслабить ещё нужно. Напрягается чего-то. Мужа стесняется, наверное, - не согласился Сергей Юрьевич.

— У нашего татарина всю дорогу стоял на неё. Слюной всё залил тут. Я тебе говорю, пока не натянет - не выйдет.

— Кишка тонка у него. А ты чё думаешь, Димыч? Даст Ничка ему?

— Ты же без обид? Я видел, ты вроде с понятиями. Прокатимся на твоей Победе? – Михалыч заржал, довольный каламбуром.

— Мужики, только это.... Если она сама захочет, - решил я поставить рамки разошедшимся от выпивки мужикам.

— Конечно захочет, - уверил Сергей Юрьевич.

— Только кто её спрашивать будет, - снова заржал Михалыч.

— Так нельзя....

— Не ссы! Буду eбать больно, но аккуратно! – Михалыч сделал грубый голос, кого-то пародируя.

Мы замолчали и в это время до нас донесся первый стон.

— Я же говорил.

— Вот Маратыч хитрожопый. Влез-таки. Я первый хотел.

— Не скафни! Ты же присунул на пляже.

— Я не кончил. Теперь придется по чужой сперме гонять.

— Ну отправишь подмыться.

— Посмотрим.

Они снова замолчали, прислушиваясь. Стоны становились ритмичными и появилось постукивание. То ли кровать раздолбалась, что ли Борис Маратович двигался активнее меня. У нас кровать так не брякала.

— Красивая она у тебя, - выдал Сергей Юрьевич, поглаживая через штаны надувающийся конец.

Мы снова замолчали. Член продолжал упираться в штаны и нестерпимо болел. Нужно было срочно что-то делать, и я отправился в туалет. Здесь слышно стало ещё лучше. Под аккомпанемент стонов своей супруги и странных, на мой взгляд, комплиментов, довольно быстро кончил:

— ВерОника, у вас дырка такая тугая! Как клёво вас eбать! – Борис Маратович продолжал выкать, даже трахая мою жену. И это повергало в какой-то культурный шок.

— Ссуко! Подкатывает! Я скоро! Вам в пи3ду можно кончать?

Уж не знаю, что ответила моя милая. А может просто проигнорировала вопрос, продолжая подвывать, но стук кровати усилился, к нему добавилось тяжелое мужское дыхание, и он захрипел.

Я помыл руки. Брызнул на лицо холодной водой, смывая пьяные мысли и вышел из туалета. Буквально нос к носу столкнулся с голым Борисом Маратовичем, выходящим из нашего номера. Нос к носу... хм... фраза была бы к месту, не будь он на лестнице. А так мне пришлось разговаривать с его концом.

— О! Димыч! Клёвый у вас номер!

Шагая по лестнице, он размахивал всё ещё распухшим членом. Ниточка спермы продолжала тянуться из его залупы, повиснув на ноге. От неожиданности я замер, глядя на это непотребство и тот понял меня по-своему:

— Что, не видел обрезанных? У меня отец татарин, ещё в детстве отчекрыжили.

Только теперь я обратил внимание, что крайней плоти не было, из-за этого блестящую головку ничего не скрывало, и она одноглазо посматривала по сторонам при каждом шаге мужчины.

— Ааа, смотрю что-то не так, - попытался я хоть как-то объяснить то, что пялюсь на мужской член, - вы в душ?

— Чуть позже. Пить хочу.

Он, все такой же голый, прошел мимо меня и вышел за дверь к друзьям. Схватил бутылку пива. Отхлебнул:

— Кайф! Кто следующий?

Ни моим мнением, ни мнением моей жены никто из них даже не поинтересовался. Наверное, я должен был возмутиться, но вместо этого впервые испытал странное чувство восхищения, что именно такие, уверенные в себе, мужчины сейчас будут трахать мою жену. Вы можете подумать страх не дал мне открыть рта, но нет, его не было и в помине. Скорее благодарность этим немолодым мужчинам за непередаваемые эмоции. Извините, что забегаю вперёд, но и дальше для меня очень важно было, чтобы мужчина именно брал мою женщину, грубовато и не спрашивая разрешения. Именно в такие моменты эмоциональный накал просто захлестывал.

— Михалыч, давай я схожу! Стояк замучал, - попросил Сергей Юрьевич.

— Валяй!

Высокий и худощавый тренер по волейболу похлопал меня по плечу и дружелюбно улыбнулся, проходя мимо.

Интересно, а насколько часто они бывали в таких ситуациях? Не видно, чтобы присутствие мужа хоть как-то напрягало университетских преподавателей....

В нашем домике забубнили приглушенные голоса. Я уже было подумал, что супруга отказалась участвовать в конвейере, который устроили эти тренера и сейчас выйдет к нам. Однако очередной раз ошибся. Судя по всему, договорились полюбовно, поскольку повышенных тонов слышно не было. Просто разговоры затихли, а потом....

В этот раз первый звук, который мы услышали – был восхищенный возглас Сергея Юрьевича, воткнувшего свой отросток в мою Веронику. И только потом уже всё нарастающие стоны жены. Мужики довольно заулыбались и чокнулись бутылками:

— Шикарный отдых получился.

— Димасику респект, - Михалыч протянул мне кулачок и мне не оставалось ничего, как повторить его движение, смущенно улыбаясь.

Вспомнил, как жена говорила мне, что с Анатолием Михайловичем не будет и в глубине души желал одновременно того, что жена выйдет вместе с Сергеем Юрьевичем и откажется идти с тяжелоатлетом. И в то же время хотелось узнать, как именно она будет чувствовать себя, пронзаемая здоровым хером. Но появился голый и мокрый от пота Сергей Юрьевич:

— Давай, Михалыч! Тебя хочет, - уж не знаю действительно жена попросила позвать его или это была инициатива волейболиста, но поскольку сама она не появилась и возмущения от отправившегося к ней третьего мужчины не выказала, возможно так и было.

Сам Сергей Юрьевич как есть, голый развалился в кресле. Конец его свесился между раздвинутых ног. С каким-то удовлетворением я отметил для себя, что у него будет поменьше моего. Хотя в толщину может и поздоровее. В отличие от члена Бориса Маратовича, залупа пряталась под шкуркой и не бросалась в глаза, создавая видимость ровной однородной колбаски. У татарина член был рельефным с явно проступающими венами и раздутой головкой. Интересно, жена ощущает этот рельеф внутри? Как бы спросить? Расскажет?

Пока я, медленно ворочая пьяными мозгами, раздумывал об этом – жена натужно охнула:

— Аккуратнее! Ой! Хватит! – раздались её испуганные вскрики. Причем слышно было очень отчетливо.

— Не бойся! Сейчас привыкнешь. Хорошо идёт. Узенькая какая, - Анатолий Михайлович противоречил сам себе, и, судя по надрывным стонам, продолжал пихать свою елду.

Сообразив, решил проверить свою догадку. Встал и обойдя вокруг нашего домика оказался под балкончиком.

— Анатолий Мих... Анатолий... Дядь Толь! Ну, пожалуйста! Хватит! Ох, 6ляядь!

Так и есть! Опершись в перила балкона моя супруга закусив губу и закрыв глаза пыталась принять в себя елду Анатолия Михаловича. А тот, пристроившись к ней сзади, с воодушевлением раскачивался и пытался её впихнуть под самый корень. В принципе я понимал супругу, хер и правда был здоровый. Но в то же время успокаивал себя: оттуда же дети как-то выходят, значит должна справиться.

— Щас, щас! До маточки продеру! Тебе понравится!

Зрелище было завораживающим. И если к звукам я привык и уже относился почти спокойно, то вот от вида грудей любимой, раскачивающихся от ударов сильного мужчины и вминаемых им лепестков её нежной писечки, член снова выпрямился и уперся в штаны. Интересно, они меня могут увидеть? Я вроде в темноте. Плевать! Достал член и начал водить по стволу, глядя на них и слушая музыку криков супруги, разносящихся по территории пансионата.

Тяжелоатлет оказался прав. Через минуту весь его здоровый дрын, перемазанный соками жены и спермой предшественников, уже нырял внутрь по самые яйца, а Вероника, согнув ноги в коленях и слегка выгнувшись, видимо нашла более удобный маршрут для члена внутри себя. Она больше не просила остановиться. Только подвывала в такт толчкам.

— Я же тебе говорил, - раздался шепот совсем рядом со мной.

Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. С другой стороны ёлки виднелись две тёмные фигуры. Удивительно, что мы не наткнулись друг на друга, пока пробирались сюда.

— Ага! А кто это? Наша?

— Вроде не наша. Постарше будет. И сиськи вон какие. Может Любка с четвёртого курса?

В это время жена чуть повернула голову и свет озарил её лицо.

— Не. Не Любка. Шмара какая-то!

— Да вы охренели что ли, козлы малолетние! Какая шмара? Это жена моя. Очень скромная и воспитанная дама, – хотелось сказать мне. Но я понимал, что, когда твою жену натягивает какой-то левый мужик, обосновать свои слова будет проблематично, поэтому просто промолчал.

— Да я видел её. Вероника зовут. С длинным таким пидором везде ходит. Красиивая, - добавил он мечтательно.

— Так это же не он. Препод какой-то из спортиков.

— Может тот пидор брат её?

Как хотелось вломить ублюдкам, но я продолжал водить рукой по члену, одновременно слушая крики жены и шепот малолеток. Которые, судя по всему, занимались тем же, что и я. Они дрочили, не стесняясь друг друга, и продолжали комментировать происходящее на балконе.

Несмотря на отвлекающих подростков, кончил я первым, забрызгав хвою приличной порцией спермы. Анатолий Михайлович так и гонял член внутри моей супруги. А вот крики Вероники сменились с натужно-болезненных на наслаждающиеся. Моя жена явно подходила к оргазму. Интересно, какому по счету за сегодня? Тут же пришла горестная мысль, что когда мы селились, то планировал, что именно передо мной так раскорячится моя жена на балконе и именно я буду выбивать из неё эти крики наслаждения. А тут... в своих фантазиях и подсматриваниях даже забыл об этом, ни разу так и не выбравшись сюда с женой. После оргазма всё виделось в несколько ином свете. Напало опустошение и вскрики жены скорее напоминали о моей ненормальности, чем вызывали возбуждение.

Хрустнула ветка. Парни за соседним деревом были неосторожны, но сейчас притихли.

— Там кто-то есть! – Вероника открыла глаза и всматривалась в темноту.

— Поxуй! – Михалыч никак не отреагировал, продолжая нанизывать жену.

— Дима, это ты? – спросила супруга, заставляя меня сжаться и замереть.

А вот по подростковому худощавые фигуры рядом, не прекратили дрочить. Скорее всего кто-то из студентов забрёл на крики и завтра слухи о моей жене разнесутся по всему пансионату.

— Пойдемте на кровать, - попросила моя жена своего любовника между вскриками.

— Ты красивая. Чего тебе стесняться? Пусть смотрят.

— Ну неудобно же.

— А так? – мужчина принялся крутить тазом, вращая хером щёлке моей Вероники.

И толи член его как-то по-особенному стал долбить влагалище моей жены, толи повлияло осознание того, что кто-то за ней наблюдает, но жена вдруг протяжно завыла и принялась содрогаться в конвульсиях.

— Теперь можно и на кроватку, - с тихим чпоком хер Анатолия Михаловича выскочил из распаханной дыры моей супруги. Вероника продолжала стоять враскоряку, позволяя и мне, и студентам полюбоваться во что превратили три старых хрена ещё недавно аккуратную писечку с плотно сжатыми губками. Этот глубокий тёмный зев с измятыми лепестками малых губ уже нельзя было назвать щёлкой.

— Охренеть, - раздался шепот рядом, созвучный и моим собственным мыслям.

Толстая елда колыхалась в воздухе и не думала падать. Где эта хрень только разместилась? Анатолий Михайлович подхватил мою милую и, поддерживая, увёл внутрь.

— Анатолий Михайлович, дайте передохнуть! – раздался голос жены. Похоже он решил сразу же пристроить свой распухший инструмент.

— Да я просто вставлю, чтобы привыкала девочка. Ебaть не буду!

Похоже опять обманул. Пока я раздумывал, как незаметно свалить от продолжающих шептаться студентов и делал первые аккуратные шаги, стараясь, чтобы дерево скрывало меня, уже раздавались ритмичные стоны сношаемой супруги:

— Ох, мамочки! Слишком глубоко! Хватит!

— Ну, давай сама запрыгивай. Прокатись!

— Давайте потом! У меня болит там всё.

— Когда потом? Я со стоячим хером ходить буду? Давай не отлынивай. Сейчас солью тебе и баиньки.

После того, как любовники сменили позицию, Вероника похоже сама стала регулировать глубину и скорость погружения. Жаловаться она перестала, да и судя по вздохам, снова стала возбуждаться. А я уже окончательно покинул свой наблюдательный пост и вернулся к мужикам.

Мы снова сидели на крыльце перед домиком, лениво попивая пиво. Расслабленных после секса мужиков не заинтересовало, где я пропадал. Они перебрасывались фразами ни о чем, а я просто сидел рядом и пытался понять, что будет завтра.

Вышел Анатолий Михайлович и без слов уселся рядом.

— Серёг, ты ещё будешь? – спросил Борис Маратович Сергея Юрьевича.

Тот лениво посмотрел себе между ног. Прислушался к ощущениям:

— Не, спать пойду.

Было и правда уже далеко за полночь и, наверное, я даже был солидарен, клюя носом.

— В жопу трахаешь? – обратился неугомонный татарин уже ко мне.

— Нет. Не любит. Больно говорит, - ответил я. Мы и правда пару раз попробовали в начале совместной жизни, но так и забросили такой вид секса оставив эту дырочку неразработанной.

— Ну я схожу тогда....

— Да успокойся ты! Последний день живём что ли? Уснула она, - вмешался Михалыч.

— Укрою хоть. Прохладно. Или может пить хочет, - он и правда достал бутылку фанты и взял с собой.

Оставшиеся мужики ещё немного посидели и стали собираться спать. Борис Маратович всё не появлялся, и они позвали меня с собой в их комнату, чтобы не мерзнуть в одиночестве. Мне выделили его кровать, мол заваливайся пока.

Я лежал и глядел в потолок. Он медленно вращался. Пить надо меньше – надо меньше пить. Закрыл глаза. Теперь стало казаться, что сам вращаюсь. Наверное, начинал проваливаться уже в полудрёму:

— Ай! – вытащил меня из этого состояния вскрик жены.

Что там происходит? Вспомнил, как хорошо слышно в туалете и перебрался туда, сев на унитаз:

— Борис Маратович, ну не надо! Давайте просто поспим.

— Вероника, ласточка! Видите, как торчит. Я так не усну.

— Ну хотите я вам пососу?

— Хочу. Потом. Расслабьтесь просто. Я аккуратненько. На пол шишечки.

— Не надо. Больно.

— Вы просто сжались. Попробуйте расслабиться. Я хорошо смазал.

— Я не хочу туда. Ай! – снова вскрикнула Вероника.

— Видите! Вот так! Только головку.

— Нет! Больно! Отпустите!

— Вероника, миленькая девочка! Вы опять сжались. Просто расслабьте попку. Уже всё.

Похоже для Бориса Маратовича являлось жизненно важным оказаться хоть в этой дырочке моей супруги первым. Может быть у них там какое-то внутреннее состязание. Не знаю. Но судя по болезненным вскрикам моей любимой, своего он добился:

— Умница! Расслабили дырочку и хорошо влез сразу. Давайте ещё смажу жопку.

Снова раздалось поскрипывание кровати и охи Вероники.

— Давайте рачком попробуем!

— Ложитесь на бочок!

— Вот так ножку подогните!

Тренер по теннису по-разному крутил мою жену, то ли пытаясь максимально растянуть её очко, то ли просто не мог кончить. Ноги затекли, и я снова перебрался на кровать. Здесь разговоров слышно не было, но стоны Вероники долго ещё не давали расслабиться моему члену, пока их не заглушил храп с соседней кровати, и я провалился в сон....

Проснулся я первым, резко вынырнув ото сна. Какое-то время приходил в себя ощупывая узкую кровать. Жены рядом не было. Это сначала напугало, но постепенно память возвращалась в шумящую с бодуна голову. Видимо Борис Маратович так и остался спать с моей женой. Тихо встав, я огляделся. Обе кровати ещё были заняты спящими мужчинами, хотя солнце ужа стояло высоко.

Поднялся на второй этаж. Так и есть. Супруга спала, разметав волосы по подушке. На груди покоилась рука трахнувшего её в зад татарина. Сам он негромко похрапывал, лежа на животе.

Подошел и погладил Веронику по голове. Та приоткрыла глаза и сонным голосом сказала:

— Милый, рано же. Давай ещё поспим!

Потом видимо почувствовала на груди чужую руку, испуганно оглядела лежащего рядом Бориса Маратовича. Аккуратно сдвинула его руку и положила рядом с собой. Судя по всему, воспоминания о вчерашнем вечере вернулись и в её голову:

— Он что здесь спал? Голова болит. Ничего не помню.

Сразу же натянула одеяло, прикрыв притягательную грудь, незагорелую на фоне остальной кожи. Похоже моя жена решила на всякий случай подстраховаться тем, что её споили и она ничего не соображала. Но я сделал вид, что ничего необычного не произошло, чтобы успокоить её неожиданно проснувшуюся совесть.

— Ага. Я нечаянно внизу уснул. Не замучил он тебя? – спросил я максимально спокойным голосом, как будто у нас в порядке вещей просыпаться в обнимку с малознакомыми людьми.

На самом деле хотелось спросить сколько палок успел кинуть неугомонный Борис Маратович за ночь и посмотреть вблизи как сильно разворотили мужики дырочки моей жены, но не решился. Моё моральное падение также было ещё не окончательным.

— Замучил! Наглый такой. Везде влез. Всё болит теперь. Я не пойду на завтрак, ладно? – похоже жена пыталась пожаловаться мне, что ей попортили попку, но напрямую это сделать тоже постеснялась.

Я включил телефон и посмотрел на часы. И правда время завтрака. Решил, раз уж проснулся, можно сходить в столовую и попросить завтрак на вынос, чтобы восполнить силы измученной ночным марафоном супруги. Выглядела она и правда потрёпанной. Синие круги под глазами. Распухшие губы. Соски почему-то лилового цвета. И на коже пятна то ли синяков, то ли засосов. Что с ней творили? Впрочем, я и сам знал ответ на последний вопрос, вот только... попросить их поаккуратнее что ли? А послушают?

Воспоминания, о том, как трахали мою жену, почему-то совсем не вызвали ревности. Видимо психика таким образом включила защиту, окончательно перестроившись под новый уклад жизни. Впрочем, и возбуждения тоже не было. Ему мешал вид жены, которую сейчас больше хотелось пожалеть, чем трахнуть. Поэтому я поцеловал любимую в губы, в последний момент подумав, что сосать ей тоже пришлось, а может и в рот сливали. Но не отворачиваться же когда уже прикоснулся к губам....

— Отдыхай, любимая! – сказал я, пытаясь понять, не осталось ли постороннего вкуса после поцелуя.

Я уже начал спуск по лестнице, когда раздалось сонное бормотание Бориса Маратовича. Он вроде не проснулся, так и лежал, уткнувшись в подушку, но вот рука, аккуратно убранная с тела моей жены, снова переместилась ей на сиську, сдвинув одеяло. Сложно было винить его. Я и сам во время сна любил обнимать жену, ухватившись за неё, но Вероника... она замерла, оглядела руку, свою голую грудь и закрыла глаза, никак не мешая мужчине нащупать сосок. Интересно, он спал или притворялся, слушая наш разговор?

...

Столовая, как и весь пансионат, похоже застряли в советской эпохе.

— Не положено! – ответила мне толстая кухарка, когда я попросил взять завтрак с собой и принести посуду позже.

— Ну, давайте я куплю у вас?

— Это не магазин. Не положено выносить посуду из столовой, - противным голосом ответила она.

Пришлось ждать окончания завтрака, когда в зале появится заведующая и, после долгих препирательств, удалось её убедить что нет никакой разницы съедим мы завтрак в столовой или в своем номере. Но всё же прислушалась к голосу разума и мелкой купюре, оставленной на столе.

— Вообще мы так не делаем, - вынесла она вердикт и разрешила забрать с собой разнос с едой.

Сколько меня не было? Час? Больше? Солнце начинало припекать, намекая, что утро давно закончилось. У домика в гордом одиночестве сидел Анатолий Михайлович.

— О! Покушать принёс? Молодец! Заботливый!

...

Конец третьей части, но не последней, части.